Мы никогда не знаем, что подготовила нам матушка Судьба. С одной стороны – это может быть самый прекрасный момент в твоей жизни, который наконец-таки заставит тебя чувствовать счастье полной грудью, а не только частично. А с другой… все может рухнуть в одночасье. Всё-то, что ты так бережно выстраивал на протяжение многих лет, представляя в голове законченный вариант прекрасного Тадж-Махала – превращается в пепел. Пыль, что со временем сдует порыв ветра, унеся в неведомые края, в которых ты, к сожалению, никогда уже не побываешь. В первом случае появляется надежда на то, что мир станет лучше и все те беды, которые окутали твою душонку, вскоре отступят. Во втором же все не так радужно, как могло было быть и надежда, последняя стоящая на своих двоих, падет под гнетом обстоятельств. И от этой закономерности не сбежать. Мы узники мира, в котором случайные события то ли становятся для нас трамплином, то ли отправляют нас в тартарары. Единственное, что в наших силах и что мы еще можем предпринять – сделать выбор: сражаться или сдаться. Падение еще не означает, что твоя жизнь подошла к концу. А быстрый скачек вверх не несет в себе стопроцентную уверенность в том, что ты не полетишь обратно, когда силы притяжения вспомнят, что ты решил поиграть в опасные игры.

Мир не самая легкая штука, особенно мир шиноби, где каждый шаг совершается с неимоверной силой и решимостью. Юных дарований данного мирка не заставляют быть шиноби. Никто не тянет тебя на эту тернистые тропы, ты сам выбираешь их для себя. Первые шаги по неизведанной тропе. Следом еще одни. Дальше шаг сменяется на бег. Первое падение. Слезы, сошедшие с щек и рухнувшие на серые камни, оставив после себя незамысловатый темный след. Первая преграда, которую приходится преодолеть или же сойти с пути. Первая стоящая победа, наполняющая твое сердце уверенностью в себе и своих силах. Первое поражение, грубым ударом об брусчатку заставляющая почувствовать вкус грязи на своем языке. Вдох пыли легкими. Чувство неимоверной боли сердцем.

Шино пережил все эти «первые начинания» в своей жизни. Он знает, какого это побеждать и какого это проигрывать. Он понимает, как тяжело бывает тренироваться, чтобы стать сильнее и как опасен бывает последующий шаг, после того, как пару минут назад ты валялся лицом на земле. Он не понаслышке пережил личностные перестройки в своем сердце, чтобы хоть как-то сдвинуться с места, разрубив колючий терновник, который уже подбирался к шее, маленькими шажками окутав все его тело.

Но, если мы будем слишком долго думать о том, как мир был жесток к нам и какие победы мы уже успели положить к себе в карман – ничего путного из этого не выйдет. Приходится двигаться, всегда стремясь к чему-то новому и интересному, пока твоя душа не остановит твой разум, подсказывая: все, достаточно. Ты достиг того, что преследовал всю свою жизнь. Теперь, когда позади не одна сотня километров, ты можешь с облегчением выдохнуть и расслабиться. Дело сделано – ты молодец.

Абураме не достиг этого предела. Перед его взором простирался необузданный горизонт, который и не желал показывать своего края. Путь его еще только начинался и, как это не забавно, но Шино чувствовал сей факт. Может не так, как это принято, но… дураком парня явно не назовешь. Он мог вполне здраво смотреть на вещи, принимая их такими, какие они есть. Не приукрашивая и не закрывая глаза на откровенный крах.

И вот сейчас, когда только пару дней назад Абураме вернулся после действительно опасного и тяжело задания, он, законно отдохнув целый день дома, решил продолжить тренировки. Вроде миссия была окончена успехом. Вроде сомнения в силах улетучились. А прохлаждаться на одном месте всё равно совесть не позволяла. Устроив с отцом утреннюю тренировку, Шино решил пройтись по Конохе. Ему необходимо было зайти к Куренай, чтобы наставница оценила успехи юного шиноби, да и параллельно собраться всей командой восемь, обсудив командную работу: где были недочеты и что необходимо изменить.

Вышагивая смиренным шагом по улицам селения, Абураме научился не замечать этих косых взглядов. Парень выглядел подозрительно. Темные очки, капюшон и широкий ворот, что скрывали лицо – привлекали внимания посторонних зевак. Дети тыкали пальцем, говоря своим матерям что-то по типу: смотри, мама, злой дядя. А взрослые в свою очередь, не далеко уйдя от своих детей, тоже начинали судачить, перешептываясь и обсуждая неординарный наряд Шино. «По обложке судить книгу привилегия их, как была она ранее, так и осталась по сей день.» Подумал Абураме решив всё же осмотреться по сторонам. «Знакомый силуэт виднеется мне». Присмотревшись, Шино увидел медленно идущую Сакуру. Она была явно чем-то огорчена. Опущенные плечи. Неровная осанка. Медленный, робкий шаг. Розовые волосы, словно тоже, под тяжестью чувств, стремящиеся книзу, лишь иногда, подлетая вверх от дуновения ветра. 

«Особа эта робостью не отличается, что-то случилось может?» Абураме не самый лучший психолог и вообще плохо разбирается в чувствах людей. Не может тот, кто плох в своих же эмоциях, консультировать кого-то, кто переживает те же проблемы, что и он. Где-то на подкорке Шино хотел уже пройти мимо, чтобы не вмешиваться не в свои дела, но…

Раздался оглушительный грохот, а следом, то ли это была ударная волна от техники или же целенаправленное попадание, однако здание, что находилось подле Сакуры, начало рушиться. Огромные каменные плиты, сорванные с крыши сильнейшим взрывом, направились вниз. Девушка не успевала отреагировать и Абураме заметил сей факт. Недолго думая, он, призывая своих жуков, замедляет падение глыб, сам же, добежав до Харуны, обхватывает её хрупкую талию рукой, прижимая тело к себе и, совершая прыжок, отпрыгивает от падающих плит. Камни рухнули на землю, подняв осевшую пыль в воздух и оставив на земле разнообразной формы трещины.

- Как ты, Сакура? – спрашивает обеспокоенно он, заглядывая в глаза розоволосой куноичи.

.

Осмелишься ли ты на перемены. На такие перемены, которые напрочь изменят твой привычный расклад дел. Все твои утренние пробежки по утрам. Завтраки точно по расписанию. Несколько часовое обучение. Незабываемые минуты за любимым занятием. Любимый дом. До боли въевшаяся в мозгу мелодия. Все такое старое, но родное. В такие моменты ты не желаешь, чтобы твоя жизнь преподносила что-то яркое и необычное. В такие моменты ты попросту закрываешь глаза на диковитую вещь, молясь лишь об одном: надеюсь все будет хорошо, и оно пройдет мимо меня.

Но.

Жизнь никогда не подойдет и не спросит у тебя: подготовился ли ты или нет. Она всучит подарок тебе прямиком в руки и, не дай бог твои руки воспротивятся, тогда подарок полетит в зубы. Сломав парочку, он, залитый твоей же собственной кровью, начнет становится чем-то неотъемлемым, словно жизнь, без этого, оборвется в одночасье. Страшно. Однако, она ведь изначально дала тебе это в руки. Жизнь не виновата, что ты решил показать характер. Не понимаешь по-хорошему – поймешь по-плохому. Из поколения в поколения приверженцы кнута и пряника добивались невиданных высот. Статистика.

Абураме умеет принимать такие вот «желанные» подарочки судьбы. Он уже успел освоить урок, что не все в этой жизни можно проконтролировать. Что-то обязательно пойдет не по плану. Часы будут работать пятьдесят лет без сучка и задоринки, но, однажды, механизм даст сбой. Шестеренка сточится или же они случайно упадут. Вроде прошло много времени, что может произойти вообще? Может. Еще как может.

Сейчас Шино стоит на своих двоих, разговаривает со своей командой, а на следующей день просыпается на койке в больнице, выслушивает от врачей печальные вести о незастрахованных потерях. Слезы. Боль. Принятие правды. Попытка жить дальше. Неудача. Последний вкус сладостного воздуха. Тишина.

Абураме знает, что предугадать будущее также сложно, как и изменить прошлое. За будущем не угнаться, а в прошлое не вернуться. Мы не сможем вернуть то, что уже осталось позади, и никогда не сможешь поймать за руку то, что должно произойти, но не сейчас. Это замкнутый круг, который будет преследовать тебя до самой могилы.

Однако.

Шино никогда не станет стоять в стороне, пока жизнь кого-то рушится под действием каскада случайных обстоятельствах вероломного нападения. Сакура могла погибнуть. Испытывать боль от потери человека, что, может и не рядом, но был в поле зрения с момента поступления в академию – тяжело. Эта девушка достигла многого. Пройдя нелегкий путь от маленького ребенка, который был полон любви и надежд до высококлассного чуунина – непосильный труд, который Абураме прошел на собственной шкуре.

Мы не в силах предотвратить эту надвигающуюся бурю в виде перемен, однако никто не сказал, что мы обязаны быть одни в этот самый момент. Поддержка, что оказывают для нас близкие и родные люди дарят нам надежду на то, что перемены хоть и пришли, но с ними можно жить.

И.

Абураме еще даже не подозревает, но эта встреча. Стечения случайных обстоятельств. Этот каскад, что был запущен еще несколько дней назад, приведет к чему-то действительно новому и необычайному. Новые чувства. Эмоции. Личностные перестройки. Работа будет проделана немалая, но об этом пока рано.

Парень спас девушку, и сейчас, когда пыль осела и суматоха более-менее успокоилась, Шино внимательно осмотрел Сакуру. Дрожь в теле предательски отдавала в руку, что находилась на теле куноичи. Глаза, что не в силах более скрывать эмоции и чувства. Губы, еле как двигающиеся в построении предложений. Лживая улыбка, как и сами речи. «Стоит ли заставлять себя, Сакура?» Где-то в голове всполохнули мысли о том, что девушку необходимо просто обнять. Прижать к себе. Успокоить и, огородив крепкими руками от окружающего мира, спасти. Спрятать. Помочь.

Только вот расстояние между ними было колоссальным. Он и она, друг для друга, неизвестные книги. Они видели лишь обложки книг. Они знают оглавление. На этом всё. Их познания тщетны и бесполезны. Поэтому сейчас, если и говорить о переменах: они заметили друг друга. Многие не вкладывают в это никакого значения, однако с этого начинаются все знакомства и развития отношений. Будь то ваш новый учитель или же сосед по комнате, сначала вы приклеиваете друг-другу сделанные на колене стикеры, именно до того момента, пока взор не увидит что-то более интересное.

Он промолчал, когда она отблагодарила его, лишь одобрительно кивнув. Он смиренно убрал руку, когда она постаралась самостоятельно встать на ноги, вобрав разрозненные крупицы сил. По своему обычаю Шино отступал. Он не старался сблизиться, наоборот, словно находят в автоматическом режиме, Абураме делал то, что привык делать. Только вот часики дали сбой и он, заботливо подхватывая Сакуру, прижимает её к себе, чтобы она не рухнула на землю.

- Ты… - он отвел взгляд от куноичи. Странные чувства начали покалывать грудину. Смущение, стеснение, неловкость. Так много всего, еще бы узнать ответ на вопрос: а что объединяет все эти чувства? - … точно в порядке? – Непоколебимый голос Абураме дрогнул. «Как объяснить состояние свое?» Так много вопросов и так мало ответов.

Здесь в голове стали прокрадываться предположения. Хотя бы приблизительные решения загадок. Он понимал, что девушка может быть такой рассеянной в связи с возвращением Саске. Лишь слепой бы не заметил все те переживания и страдания, что испытывала Сакура. Но, если бы его не было рядом, девушка действительно могла погибнуть после падения огромной плиты. Даже шиноби бывают беззащитны, как дети, когда душа погрязла в сомнениях и болото, схватившее их ноги, затянет тело за считанные секунды.

Так как взрыв этот был чуть ли не в центре Конохи, Шино не забыл и про обязанности свои. Разослав жуков, парень дал указания им в виде помощи от таких обвалов и разведки местности. Дома сами по себе не рушатся, а люди, сами по себе, не выставляют на кон свою жизнь, имея в руках лишь сотый шанс на победу.

- Бросить тебя не имею прав я, пока состояние твое далеко от нормы, - всё же он взглянул на Сакуру, полностью сосредоточившись на собеседнице. – Однако жители мирные в опасности могут быть. Объединиться следует нам. – Слова были тверды, как и крепкие объятья. Если девушка слаба, то ему следует стать тем, кто сможет полностью нивелировать данное упущение.

.

Ты ведь шиноби. Ты должен быть сильным. Ты ведь шиноби. Тебе не должно быть больно. Ты ведь шиноби. Ты должен справиться с любой проблемой, которая придет в твою жизнь… ты ведь шиноби.

Вздор.

Будь ты первоклассным бойцом, который прошел не одну сотню тренировок, ты не можешь с уверенностью заявить, что ты – непобедимый. У каждого есть свой предел. У каждого есть слабости. Идеальных не бывает. Кто-то слаб ментально, но безумно силен физически. А кто-то наоборот: не умеет драться кулаки, но профессионально использует возможности своего мозга. Поэтому, если ты и стал шиноби, это не означает, что любые моря тебе по колену и все те проблемы, которые для других кажутся колоссальными, для тебя лишь детский лепет. Просто кто-то привык к этим проблемам и научился справляться с ними. Они не впадают в ступор, когда на их глазах убивают людей. Они не теряют самообладания, когда план рассыпается, как карточный домик. Они… умеют находить решения проблем по мере их поступления. Никто не отменял это суровое и безжалостное правило – борись или будь убитым. Сражайся до последней капли крови. До последнего стука сердца. До последнего вздоха. Пока руки способны сжиматься в кулак. Пока силы побуждают твою ноги двигаться – дерись. На кон поставлена не честь. Не статус. На кон поставлена жизнь, которую уже никак не вернуть. Ты всегда можешь начать жить заново, найдя в себе нужную опору. Но. Никак не сможешь вернуться оттуда: где огонь – любимая забава демонов, а райские сады – не такой уж и бред.

Что уж греха таить, вместе с тем, что каждый шиноби рискует своей жизнью, ему приходится оберегать другие. Не все такие добрые и милосердные, однако те, кто верую и правдой поклялся, что его сила во благо людей – отдаются без остатка, лишь бы не посрамить данное ими же обещание. Приходится жить в цепях собственных же желаний и стремлений. Окутывая себя неподъемным металлом, мы становимся рабами. Но. Никак не реагируем на это. Мы делаем это собственнолично, желая лишь одного – удовлетворения своих желаний и стремлений. Каждая прихоть должна быть услышана. Каждое «хочу» - должно быть исполнено. Люди жадные. Безбожно жадные. Вера. Любовь. Сила. Богатство. Не важно. Может не все, но что-то одно будет явно доминировать.

Что доминирует в Абураме? Неизвестно. Он еще толком не определился, что для него смысл жизнь, а что так… пару дров в котел, чтобы работал быстрее. Он стремится к силе и самосовершенствованию, однако к этому стремится каждый шиноби. Он желает быть полезным, но и таких, тоже, полно. Чаши весов качаются из стороны в сторону, лишь иногда замирая в одном положении, пока минутная слабость не пройдет и, этот порыв не потеряет свою эффективность.

«Может пора… новые пункты и стремления искать время пришло. Двигаться дальше, дабы в одном положении жизнь не застаивалась. Только… к чему?»

Он подумал об этом по одной единственной причине: Харуна Сакура – девушка, что всю свою жизнь стремилась к одной единственной цели, становясь поистине сильной куноичи. Так много единиц, которые побуждают другие, дочерние ветви, расти самопроизвольно. Если ты совершенствуешься, то и совершенствуются вещи, которые ты встречаешь и используешь по дороге к мечте.

Только вот сейчас, когда она достигла желаемого и, вроде до самого главного момента осталось совсем чуть-чуть. Еще шаг и финишная черта. Протяни руку и сорви эту чертову ленту. Силы закончились. Шино смотрел на девушку и, не видел в ней ту, кто победил самый лучший куш в своей жизни. Он видел лишь разочарование и боль. Её глаза, может она и храбрилась, но они показывали совсем иные чувства. Абураме видел этот взгляд. Киба и Хината. Сталкиваясь с разочарованием. С болью от поражений. Они, улыбаясь и скрывая свою боль за масками, пытались вести с Шино вполне адекватный разговор. Но. Как скрыть то, что ломают твою грудину изнутри. Как терпеть боль, когда ребра трещат по швам, а дышать становится безумно больно и невыносимо. В такие моменты хочется подойти, схватить за шкирку и, начав безумно трясти оппонента, кричать. Кричать о том, что все не хорошо. Что все ой как не хорошо и, хоть слово еще и, тебе будет также больно, как и мне. Только то физическая боль, а мучает тебя исключительно душевная. А её, к сожалению, нельзя передать.

После повторных речей Харуны, Абураме хотел что-то добавить. Как бы попытаться найти эти «подходящие слова», которые успокаивают и придают уйму сил, однако, что-то остановило его. Её улыбка. Теперь уже, хоть она и была такой робкой и скромной, но она понравилась Шино. Она была искренней – а это уже хорошо. Странно конечно требовать от собеседника искренности, когда сам сокрыт всеми тенями и масками, которые вообще существуют. Лучше покажи и расскажи о своих тайнах, потом уже что-то там думай и требуй в своей голове.

- Информация моя также скудна, как и твоя, Сакура, - отстраняясь от Сакуры, Абураме выпрямился и осмотрелся по сторонам. – Нападение такое не единичный случай, как докладывают жуки мои… - здесь его речь прервалась, ибо Харуно позволила себе что-то явно грубое. Про агрессию Шино слышал, но, чтобы она еще так выражалась – впервые воочию. Только осуждать он не собирался и вообще спокойно отреагировал на это. Вот он, например, разговаривает на диалекте жуков переростков, ему ли вообще возмущаться. – Тяжело признать, но нападение совершено, как мне кажется. В огне наш дом родной и – это факт. – Закончив, Абураме вновь посмотрел на девушку. Как-то медлить и решать проблемы не было времени, необходимо было решать нависшую проблему. Помочь людям. Победить недругам. Поговорить можно и потом, в более спокойной обстановке. Если это вообще понадобится.

- Необходимо для начала людям помочь, что в беду попали. Огромную чакру чувствую ближе к центру Конохи, думаю нам туда следует путь держать. По дороге помогая жителям. Как-никак долг наш этот, и мы ответственны за жизни селян. – В определенные моменты Шино становился уж слишком серьезным.

Вернув к себе парочку жучков, Абураме направился вдоль дороги, что вела к центру Конохи. Он не стал бежать по домам, ибо слишком много людей попали в каменные завалы и каждому требовалась помощь. Взглянув на своего новоиспеченного партнера по команде, Шино всё же спросил:

- Что тревожит тебя, вынуждая быть столь опрометчивой и… - он напомнил про плиту, что чуть не убила её, - … невнимательной? – Чтобы Сакура расстраивалась просто так… конечно такое возможно, но…

Они слишком мало знают друг о друге. Каждый из них живет совсем в иных мирах. А эта пропасть. Шагнуть в бездну, чтобы узнать человека поближе – стоит ли?

.

Кому по правде необходимы твои проблемы? Кто действительно желает помочь тебе не в угоду себе, а потому что он переживает за тебя и, чтобы хоть как-то разгрузить твои плечи, подставляет свое, словно намекая на распределение груза равномерно? Близкие люди… Только на сколько должен быть близок этот человек, чтобы ты почувствовал это неосязаемое чувство доверия и расслабления. Чтобы твои плечи, после стольких лет труда, ощутили этот дурманящий вкус свободы и удовлетворения. Они постарались на славу, а сейчас, хоть и ненадолго, можно отдохнуть. А может это «ненадолго» пройдет с тобой до конца жизни… мало ли какие чудеса воплощаются в явь.

Однако, чтобы действительно почувствовать это, надо попробовать. Первая попытка – неудача. Вторая – тоже. Третья. Четвертая. И после сотни попыток ты начинаешь понимать, что ты один. Что твой груз нужен лишь тебе и более никому. Хотя бывают и моменты, когда после первой же попытки ты остаешься в победителях. Награда вручена – можешь отдохнуть. Такая несправедливость. Кто-то, кто действительно прошел неисчисляемое количество проблем – терпят сокрушительное фиаско, а кто-то, чьи плечи лишь на немного затекли, получили самый главный приз. От такого хочется плакать. Рыдать навзрыд, склонив голову к земле и, спрятав глаза за челкой, кричать о несправедливости. Кричать от боли… невыносимой, безжалостной, сильной… боли.

Вот и сейчас, пока взор Абераме был устремлен на спину Сакуры, он думал над тем, а действительно ли он сможет помочь ей. Сможет ли взять эти проблемы в свои руки. Не забоится, не откажется и не откинет ли он их в сторону. Сделав лишь хуже. Сломав то, что не должен был ломать. Испачкать то, что еще блистало и светилось. Спасти кого-то от падающего камня намного проще, нежели перенять у человека его горечь и сделать её сладкой. Мы не боги, которые способны одним лишь щелчком пальцев превратить воду в вино. И подавно не алхимики, способные превращать камень в золото. Люди. Слабые и хрупкие. Приходится решаться на серьёзные поступки. Искать в себе силы. Что-то дополнять и что-то перекраивать. Люди каждый раз подвержены суровым перестройкам, чтобы хоть как-то усовершенствоваться и хоть как-то приблизиться к богам или алхимикам.

Внимательно выслушав вопрос Шино, девушка задумалась. На пару секунд Абураме подумал, что она не расслышала его, однако, вопрос был услышан. И, когда она остановилась и повернулась. Шино оставалось лишь внимательно наблюдать за плавным движением волос, в ожидании лицезрения этой боли в глазах Харуны. «Не стоило?» Задать вопрос. Сказать. Ранить или помочь. Обоюдоострый меч. Мы говорим, чтобы достучаться до проблем. Но, когда где-то лечим, ненароком калечим совсем иные аспекты.

- Хорошо.

Он не стал отвечать на её вопрос именно сейчас, потому что сам не разобрался для чего делает это. Не желая более ранить её сердце небрежными словами и вопросами, Абураме притих. В каком-то плане она даже была благодарна за все эти минуты, что он вообще оказался рядом. Что поинтересовался. Что попытался помочь. Но все, баста, хватит. Не лезь туда, где никого не было. Не трогай то, что уже давно болит. Хватит. Это… не для того, кто не уверен в своих словах. Кто не желает подставить плечо, чтобы груз, немалый груз, заставил мышцы рваться под колоссальным давлением.

Закрывая все порывы и чувства на замок, Шино вновь направился вслед за Сакурой. Наблюдая за её силуэтом, что стремился идти вперед, Абураме медленно, но верно погружался в омут мыслей. Надо было собрать эти разрозненные мысли в один большой ком и, взяв отдельно взятые нити, попытаться рассортировать их. «Зачем я думаю над речами её? Зачем пытаюсь ответ я найти? Почему душа её… так заботит мое сердце? Ведь глупо это и бесполезно.» Где она, а где он.

Между напарниками по команде воцарила тишина. Переключишься в режим шиноби, парочка занялась работой. Пока Сакура лечила раны селян, Абураме разгребал завалы при помощи жуков и, находя выживших, относил их к Харуно, чтобы она и им помогла. Обмениваясь короткими фразами, новоиспеченная команда из двух человек проделала немалую работу, спася ни одну жизнь. Сработаться на удивление было легко. Он координировал действия и маршрут, а она, смиренно слушаясь парня, делала то, что умеет. Эта черта и отличает шиноби от простого люда. Внутри каша, что аж блевать тянет, но ты продолжаешь двигаться, подобно бездушному роботу.

Только вот душа была.

- В радиусе двадцати метров не вижу пострадавших я. Помимо нас другие шиноби присоединились к спасению селян. – промолвил Шино, спрыгнув с крыши к куноичи, что заканчивала с лечением последнего раненого жителя. «Работает усердно она, хотя, только недавно, чуть не распрощалась с жизнью своей.» Всё то время, что они работали, Абураме украдкой наблюдал за девушкой. Было ли это переживание за состояние её или просто он пытался контролировать обстановку – неизвестно. Но, выводы были сделаны, и они не давали покоя, как-то по-особому свербя изнутри.

- Знаешь, - замок треснул, а врата начали неистово дрожать, словно норовя выпустить копящиеся внутри чувства и эмоции. – Вопрос твой, что был ранее. – Сломав огромную преграду, переступив свой обычный расклад жизни, шаг в бездну сделал он. – Подумаешь, что глупость это и винит не буду я тебя, однако, интересно мне… действительно помочь хочу тебе.

Была совсем не та обстановка вокруг. Совсем не то место. Только вот на данный момент, пока кружила в воздухе сажа. Пока царила разруха. Шино смотрел на розоволосую девушку, что старалась сильною быть. Что крепилась и стиснув зубы, выполняла работу свою. Было больно. Тяжело. Но, держа на хрупких плечах всю эту грязь, способна была на улыбку.

Ошибка это или нет, на данный момент неизвестно. Хотелось подставить плечо. А если желание появилось уже, то не быть ему шиноби, если не постарается исполнить его наяву. Ведь каждое «хочу» - желает быть исполненным.

А те последствия, что последуют далее. Каждый шаг несет за собой огромные перемены, что снесут тебя с ног и, втоптав подошвой в землю, оставят позади. Интересный расклад дел. Однако этот самый неудержимый поток может оказаться хорошим таким попутным ветром. Расправив паруса, ты помчишься на всех парах вперед, преодолевая немалые расстояния, в том числе и беды.

.

Ветер был сильный. И не тайфун. И не буран. Он просто дул. Смиренно расправляя парус. Он просто гнал, огромный этот флот. Преодолевая волны, он, не зная слова «стоп» стремился вдаль, неся с собой очередного дурака. Быть может… и не дурак он вовсе. Раскрыл ведь парус свой он сам. И, перетянув канат покрепче, решил довериться судьбе. Быть может… план всё это. Хитер, умер, коварен. И этот, ваш хваленный ветер, что кличут: ветер перемен – на самом деле инструмент. Он сильный, быстрый, непокорный. Но кто сумеет совладать со всей этой напастью, не будет ли опасней во сто крат?

Возможно, будь он злобным гением долин. Но, он всего лишь мирный путник, что сам решил поиграть. Игра опасная, не спорю, но, кто не рискует – шампанское, увы, испить не сумеет. А тут и перемены, и азарт, и новая глава. Если жизнь – это книга, то следует, уже давно, перевернуть страницу. Слишком долго он торчал на этой. Абзац. Абзац. И снова он. Так много слов, а нового немного. Как день сурка, где менялся лишь распорядок, а итог всегда был един. Порочный круг, который уже давно трещал по швам. Осталось только подтолкнуть, как мир ярче стал, а краски налились новыми цветами.

К чему приплыл и стоит ли бросать здесь якорь – точно неизвестно. Вообще тайн слишком много. Туман вокруг. Вода не та. Да что уж там и воздух, как не странно, был иным. Хотелось ли бежать обратно? Уйди назад, вернуться и больше не касаться. Забыть, как страшный сон и, после нескольких секунд, продолжить жить, как было раньше.

Нет.

Шино сделал выбор. Забрать карты. Сломать фрегат. Уплыть домой. Конечно перспектива не плохая. Только вот решил он жить, не сожалея не о чем. И, если сердце требует движенья, то пусть, хоть будет трудно, он пойдет вперед.

Всё началось с её появленья. Он спас её. Решил помочь. Как вдруг почувствовал прохладу. А следом и вовсе ветер непростой. Всё это было рядом с ней. Так, пусть уж будет так. К чему приводят перемены – неизвестно. Зато известно точно лишь одно: переживать за ту, что ранее не знал, уже… что-то… непростое.

Как много он смотрел на неё. Как часто наблюдал за вздохом. Как много мыслей было в голове связанных с нею. На удивление много. Взор сам решил отдаться в плен, а мысли, стараясь переварить ситуацию, были пойманы в зыбучие пески. «Так много думаю о ней. Зачем? К чему и почему? Она ведь… соратник по команде мой. Так что за мысли пожирают разум?»

- Уж слишком много грусти слышу я в твоих слова. – ему были непонятны её речи. Она являлась интересным персонажем, с которым действительно можно было продуктивно поговорить и приятно провести время. Девушка не отталкивала от себя своим высокомерием или же не вела себя закрыто. Достаточно открытая. Отзывчивая и добрая. Эмоциональная, и этого не отнять. Но, не делает ли это её действительно другой. Все мы, хоть и со стороны, похожи на серую массу, являемся индивидуальными личностями. Так почему же она, что вобрала в себя там много качеств, решила стать картиной без цветов. Палитра красок пляшут в ней, а тут… - Готов я выслушать тебя. Быть может будешь против ты сейчас что-либо говорить, однако, я готов и подождать.

Оставить прошлое не так просто, как кажется на первый взгляд. Некоторые думают, что перемены принимаются намного сложнее, нежели забывается былая жизнь. Отнюдь. Бывает такое, что прошлое, вонзив в тебя огромные клыки, не будет отпускать до самой смерти. Стараешься, пытаешься, как-то борешься – а все тщетно. Каждая твоя попытка встречает преграду. Ты убрал один клык, а второй уже дошел до кости, перекусив и мышцы, и нервы, и сосуды. Сначала невыносимо больно. Потом боль стихает и становится незаметной. Она есть, она ноет, не дает забыть о себе, но не причиняет вреда. Ты живи-живи, а я побуду здесь. Ты смейся, веселись, а я побуду здесь. А когда ты вспомнишь и вновь получишь рану, я вновь приду. Укушу посильнее. Теперь уже до треска костей, пока ты и вовсе не сломаешься. Настоящее испытание. Этот монстр. Прошлое. Бывает живучим, а порой и вовсе бессмертным. Проблема конечно же лишь в твоей голове и мыслях. Но, черт возьми, ведь делаешь ты это не специально.

Абураме решил промолчать. Комментировать её речи не имеет прав. Зачем выуживать из человека то, что и без того причиняет боль.
- Жизни людей спасены были нами, однако враг всё еще бушует в Конохе. – повернув голову в сторону эпицентра, где завязался действительно суровой бой, Шино нахмурился. – Уж слишком сильный враг пришел на земли наши. Так много жертв за считанные минуты – это плохо. Одна…. – Парень не успел закончить предложение, как неистовый удар прошелся подле пары.

Взрыв.

Абураме успел отреагировать лишь потому что кидайчу предупредили хозяина о приближающейся угрозе. Но даже они заметили столь сильную технику слишком поздно. Бесцеремонно обнимая девушку в крепкие объятья, Шино создал вокруг них плотный шар из жуков, чтобы тот уберег от ударной волны. Однако и этого было недостаточно. Кидайчу было слишком мало, многие находились на разведке, поэтому, когда огонь, раскалённые камни и волна после взрыва настигла шар, тот, хоть и принял на себя основной удар, испарился. Жуки сгорели, словно их и не было совсем.

Пара отлетела на пару метров, следом рухнула на землю, прокатившись по инерции еще небольшое расстояние. Плащ Абураме моментально разорвало. Его левая рука и нога были обожжены и изранены. Очки треснули, а в голове стоял настоящий гул. Сознание не потерял, но все плыло перед глазами, а мозг всё не мог восстановился после удара.

.

В шаге от смерти – такая своеобразная забава людей или же настоящий риск? Для шиноби данная грань размыта и они, поставившие на кон свои жизни, уже не знают, где идет борьба за жизнь, а где идет борьба на смерть. Каждое мгновение. Неумолимая секунда, которая проносится со скоростью света, меняю за собой сотни судеб, может быть решающей. Сделать последний вдох сладостного кислорода. Взглянуть в последний раз на бескрайнее небо. Ощутить своей кожей последние прикосновения солнечного света. Такие неуловимые моменты жизни, которые позволяют чувствовать себя живым. Не просто рутина, а жизнь. Она струится. Меняется. Дарует радость и счастье.

Готов ли распрощаться со всем этим? Нет. Шино сделал слишком мало, чтобы остановится именно сейчас. Он отпустит руки лишь тогда, когда иного выхода не будет. Пальцы не сожмутся в кулак, а легкие не смогут расправиться в надежде поглотить как можно больше кислорода. Если надежда существует и готова существовать до последнего мгновения, то, почему бы не воспользоваться этой возможностью. Абураме приверженец того, что, если не попробуешь – не узнаешь. Может быть шанс на победу будет мизерным, главное, что он будет.

Пытаясь понять, что происходит, Шино прикрыл глаза. Ниточка жизни натянулась. Он игрался слишком долго, ведя себя крайне небрежно. Доигрался. Сейчас приходится расхлебывать всю ту безалаберность, которую он себе позволил. Самопроизвол должен быть наказан. Ты, порой, не имеешь права даже на спокойные разговоры во время боевых действий. Когда вокруг творится хаос о каких разговорах вообще может идти речь? Наивные. Такие наивные и глупые. Это как наказание. Некий удар пощечину, заставляющий прийти в себя.

«Моя голова…» Звон в ушах и головокружение нарастало. Постепенно становилось тошно. От всех этих симптомов хотелось биться лбом о каменную поверхность, пока мозг вовсе не отключится. Сознание отсутствует – боль отсутствует. Но. Так не бывает. Страдать без страданий – это не комильфо, особенно на поле брани.

Тяжело выдохнув, Абураме всё же взял себя в руки и попытался успокоиться. Думать о себе надо было в самую последнюю очередь. «Сакура. Как там Сакура?» Приподнимаясь, Шино умудрился лечь на спину, после чего силы вновь иссякли. Картинка плыла, а трещина подливала масло в и без того яркое пламя. «Что это был за взрыв такой?» Левая нога и рука болели. Боль была не просто ноющая, а пронизывающая до самых костей. Обычно так и бывает, когда ты впервые сталкиваешься с причиненной тебе болью. Она кусачая и злая. Потом, со временем, ты осваиваешься, привыкаешь. Организм людей запрограммирован на адаптацию, необходимо лишь определенное количество времени.

Стянув с себя нависший капюшон и очки, Шино увидел приближающийся силуэт Сакуры. Он не смог разглядеть этого ранее, но сейчас, когда она стояла подле него и, чуть ли, не срываясь на крик, пыталась помочь ему, заметил этот обеспокоенный взгляд. «А ведь я должен был сделать это.» Не она должна была искать его взглядом. Не она должна была переживать за его ранения. Не она должна была видеть его в таком состоянии. Но, что поделать, когда мир идет по написанному пути и не интересуется тем, что там необходимо, а что нет, тебе остается лишь сидеть и смотреть.

- Я… - начал Абураме, приподнимаясь на локте здоровой руки. - … в порядке. – Пытается храбриться он. Неудачно. Руки и ноги потряхивало. А голова шаталась из стороны в сторону, предательски раскрывая этот неустойчивый взгляд. – Силы свои беречь тебе необходимо, а не тратить их на лечение мое. Все хорошо, Сакура. – Может он и сказал это, но отрицать тот факт, что целительная чакра Харуны делала свое дело – было глупо. После первых же секунд он почувствовал облегчение в раненной руке и ноге. Боль постепенно стихла, а тремор начал сходить на нет. «Такая теплая и приятная чакра.» Вернув себе четкость картинки, шиноби поднял взгляд на куноичи. Разглядывая контуры её лица. Глаза. Дрожание губ. Всю серьезность и целеустремленность было… «Что за вздор витает в голове моей.» Отгоняя в сторону ненужные мысли, которые были вызваны хорошим таким ударом о землю… правда ведь? Абураме постепенно из тяжело состояния переходил в относительно удовлетворительное. Но, силы Сакуры были не бесконечны и она, в конечном итоге, устала. Обессиленная, более не в состоянии даже держать свое тело, девушка полетела на встречу с холодной землей. Успев среагировать, Шино подхватил куноич. Её голова оказалась на его плече, а его рука ловко обхватила её талию, не позволяя лежать на земле.

- Не приму извинения твои, ибо неуместны они. – она сделала слишком много, чтобы теперь просить прощения за свою слабость. – Ты помогла многим людям, в том числе и мне. – Здесь он продержал небольшую паузу и продолжил. – Спасибо, Сакура. – Посмотрев на девушку, что находилась на его плече, он украдкой улыбнулся. – Позволь мне разобраться с остальным. – Стиснув зубы, Шино поднимается. Больно, но что поделать. Трудно, но иначе не бывает. – Надо уходить от сюда. – Вознеся куноичи на руки, он направился в сторону больницы. Говорить не хотелось, да и не стоило. Вокруг царил хаос, поэтому речи, сейчас, были лишними. Он делал то, что, по его мнению, надо было сделать.

Вокруг летали кидайчу, которые готовы были уберечь жизнь хозяина ценой собственной. Наступать на одни и те же грабли, во второй раз, не было желания. Если что он готов был дать отпор или же сбежать. Силы были. Немного, но были.

.